Живая сталь: мифы и реалии.

Картина мира в сознании человека любой эпохи складывается с учетом опыта предшествующих поколений. И современная эпоха не составляет исключения: как бы мы сегодня не казались себе оторванными от древних традиций, связь времен проявляется в полузабытых, порой не вполне осознанных представлениях, возникших еще на заре европейской цивилизации, в эпоху, которую принято называть  ранним средневековьем. Наш современный мир – прямой наследник тысячелетней эпохи средних веков. Культурные и духовные основы современного общества уходят корнями  в средневековую цивилизацию. Казалось бы, безнадежно устаревшие представления наших далеких предков продолжают жить и сегодня - во многом благодаря феномену мифа. Широко известный миф оказывается подчас значительнее конкретного обстоятельства: будучи плодом коллективного сознания бесчисленных поколений, именно он несет драгоценную информацию  о явлениях ментального характера. Одно из звеньев той самой связи времен - особое внимание к холодному оружию. Эпосы, легенды и предания разных народов рассказывают нам о великих героях, владеющих волшебными мечами, и о кузнецах-колдунах, отковавших клинки для этих мечей.

В мифах разных народов кузнец – это мистический персонаж, наделенный сверхъестественной созидательной силой, связанной с огнем, и обладающий функциями демиурга: кузнец создает не только любые орудия из разных металлов, но и волшебное оружие героев, и даже самих героев закаливает в металле, чтобы они стали неуязвимимыми.  В различных обществах вокруг фигуры кузнеца складывался особый ритуал, связанный с многочисленными поверьями и мифами. Наиболее развиты были такие обряды и мифы у тех многочисленных народов, где существовала особая каста кузнецов – в древней Ирландии, Индии, Шри-Ланке и у многих африканских народов. Но – удивительное дело! – если у зулусов, например, кузнечное ремесло было самым почитаемым из всех, то у сомалийцев кузнецы, напротив, были неприкасаемыми, подобно тому, как в Индии бродячее племя железоделателей (асуры, связанные с  доарийским населением Индии) считались париями[1]. В то же время в Индонезии, Бирме, Китае кузнецы пользовались особым почетом, например, на острове Бали они   выделялись в отдельную высокую касту («панде»), имеющую собственных богов-покровителей и  сложные культовые ритуалы. В Европе повсюду – от Кавказа до Скандинавии и Дальнего Запада – кузнеца, особенно  мастера-оружейника, чрезвычайно уважали. В русских деревнях кузнец  всегда  был особой фигурой: вспомним хотя бы о том, что одна из самых распространенных русских фамилий – Кузнецов или Ковалев. Именно кузнецы стали первыми специалистами, выделившимися среди других древнерусских ремесленников. Они были окружены множеством различных легенд и поверий: кузнец-колдун, «хытрец», может не только выковать плуг или меч, но и врачевать болезни, устраивать свадьбы, ворожить, отгонять нечистую силу. В эпических сказаниях именно кузнец предстает победителем дракона – змея Горыныча, которого он приковал за язык[2]. Кузница располагалась на отшибе не только из-за опасности пожаров, но и потому, что человека «огненного ремесла»  считали колдуном, любимцем забытого, но все еще могущественного языческого Перуна и признавали за ним сверхъестественные способности. Кузнец  внушал страх:  он тесно общался с духами огня и умел превращать камни в металл. Изолированность кузнеца, сходная с положением шамана или знахаря, была связана с отношением к нему как к человеку, обладающему сокровенными способностями, носителю высшего знания и сверхъестественной силы.

Особым вниманием была окружена всегда и везде работа мастера, кующего оружие. В древнем Уэлльсе, например, кузнец-оружейник пользовался высшей привилегией знати – «правом табурета»: ему разрешалось сидеть в присутствии короля[3]. На Востоке – в Индии и Японии - искусство оружейника считалось унаследованным от богов или, в крайнем случае, от героев. Оружейник готовился к работе над клинком как к подвигу.  Индийские источники VII – XII веков рассказывают нам о многоступенчатых  очистительных ритуалах подготовки кузнеца перед созданием клинка, включавших пост (абсолютное воздержание от горячительных напитков, мяса, рыбы, не говоря уже о жене, которая вообще не имела права переступать порог кузни) и бесконечные омовения, ибо лучший клинок можно создать лишь при помощи богов, и только с чистой душой. В кузнице, которая воспринималась как святилище, в сложное взаимодействие включались пять мистических элементов Вселенной: огонь, металл, вода, дерево (уголь) и земля (глина)[4]. В средневековой Японии «мастер меча» работал в парадных одеждах, присвоенных ему как привилегия, а перед его наковальней находились изображения богов, благословляющих место высокого служения. На один клинок уходили месяцы, иногда и годы: малейшее отступление от мистических предписаний – и клинок погиб, в какой бы стадии производства он не находился[5]. Готовый клинок обожествлялся, ему и богам, которые участвовали в его рождении, приносились жертвы и, наконец, клинку давали имя.

Имена легендарных средневековых мечей известны всем из знакомых с детства  эпосов: например, Дюрандаль рыцаря Роланда и Эскалибур короля Артура. В Европе многие рыцарские роды имели фамильные мечи, точнее,  клинки – рукоять и ножны могли меняться, но собственное имя и легенды принадлежат, как правило, только клинку. В сознании средневекового человека существовало представление: чем больше легенд несет с собой клинок, чем он сказочнее, тем больше шансов на победу  у его обладателя. Древние мечи часто входили в состав государственных регалий – так, знаменитый «Щчербец» Болеслава Храброго находился среди важнейших инсигний польской короны; меч св. Бориса князь Андрей Боголюбский  вывез из Киева в 1155 году  вместе с иконой Владимирской Богоматери; меч князя Довмонта, которым его благословил на битву с Тевтонским орденом игумен Исидор в 1272 году, как святыня, хранился во Пскове[6]. Меч - оружие военной знати - играл, кроме прочего, важную роль в ритуализированной жизни средневекового рыцарства. В Западной Европе еще со времен Каролингов мечи, в силу строго соблюдаемого постановления, участвовали в важнейших церемониях – посвящения, инвеституры, коронования. Меч олицетворял статус и был залогом чести своего владельца. Не случайно на родовых клинках приносили присягу и давали нерушимые клятвы. В продолжении месяцев мечи оставляли на алтарях, они участвовали в литургиях, их благословляли и освящали священники. Лучшие и самые знаменитые хранились в сокровищницах монастырей, под алтарями и на могилах своих бывших владельцев[7]. 

В мусульманских странах легендарный священный меч Зу-ль-Факар (или Зу-ль-Фикар),  переданный самим Пророком знаменитому герою Али ибн Талибу, одному из «праведных халифов» VII в., ставшему популярным мифологическим персонажем, наделялся волшебными свойствами и почитался как святыня. Его имя вошло в традиционную исламскую символическую систему, оно постоянно повторяется в надписях на клинках («Нет героя, кроме Али, нет меча, кроме Зу-ль-Факара») и стало популярным мужским именем. Кстати, слово «зульфакар» является вполне естественной частью современной жизни исламских государств, в частности, иранские и пакистанские военные очень любят называть операции своих войск именем своего священного меча[8].

Не удивительно, что подобным клинкам зачастую приписывали сверхъестественное происхождение и волшебные свойства.  Хотя, пожалуй, слово «приписывали» может оказаться иногда не вполне уместным. Давайте задумаемся – так ли уж преувеличивают легенды свойства некоторых древних клинков? Вера средневекового человека в возможность любых сверхъестественных явлений плюс знание языка символов - есть тот код, при помощи которого реальная действительность преобразуется в мифологическую. Давно доказано, что древние эпосы несут в себе пласт исторических реалий, обросших за века легендами и сказками. Как известно, «не все бывает в жизни так, как в сказке, но в сказке так бывает все, как в жизни». Например, знаменитый уэлльский эпос о короле Артуре, рыцарях Круглого стола и св. Граале давно служит предметом интереса профессиональных историков[9]. Известно, что король Артур был реальным историческим лицом. В начале VI в. он возглавил сопротивление кельтов – бриттов завоеванию германцев – англосаксов. Возможно, он был одним из последних римлян на острове, и его подлинное имя – Амвросий Аврелиан. Память о его подвигах надолго сохранилась в легендах кельтских племен, но поздние сказители стали называть его Арториусом или Артуром. Средневековые писатели в разных странах Европы сочинили через пятьсот лет десятки романов о короле Артуре и рыцарях Круглого стола.

Но здесь мы обратим внимание прежде всего на легенды о мече Артура – Эскалибуре. Итак, что же известно нам об этом мече, например, из книг Томаса Мэлори?[10]   Во-первых, его волшебное происхождение: меч получает маг Мерлин из таинственного сверхъестественного источника. Подобное предание означает, прежде всего, что уже   во времена Артура этот меч – вернее, его клинок, - имел легендарную историю, а, следовательно, уже тогда был древним. Далее, мы знаем об  экстраординарных свойствах этого меча, благодаря которым ему приписывались и волшебное происхождение, и волшебные свойства: Эскалибур легко рассекает клинки других мечей, сам же неуязвим и делает, соответственно, таковым своего владельца (легенда, правда, уточняет: если у рыцаря чистое сердце). Следовательно, можно с уверенностью полагать, что материал клинка обладает сверхвязкостью и сверхтвердостью одновременно. Разочаровавшись в чистоте помыслов своего воспитанника, короля Артура, маг Мерлин  - хранитель тайного знания – поручает волшебный меч скале (или камню из розового мрамора). Вынуть меч из камня может лишь рыцарь Галахад – посвященный, то есть обладающий неким тайным знанием. И, наконец, любые раны, нанесенные волшебным клинком, смертельны или, в лучшем случае, долго не заживают. Существует ли действительно материал,  обладать такими сверхъестественными, с точки зрения средневекового человека, свойствами?

Оказывается, существует: булатная сталь. Специалисты-металловеды утверждают, что только композит типа индийского вутца (булат), состоящий из сверхвысокоуглеродистых железных волокон в низкоуглеродистой железной матрице, обладает тем самыми легендарными свойствами – сверхпрочностью, сверхвязкостью разрушения, сверхпластичностью, сверхупругостью, сверхрежущей способностью, сверхизносостойкостью и пр.[11] Эти свойства объясняют способности Эскалибура легко рассекать другие материалы, в том числе клинки из обычной стали, а характерные только для булатных клинков т.н. «микропилы», позволяют наносить страшные, не заживляющиеся раны. Современные исследования выявили также особые акустические свойства булата: при определенных условиях  клинок создает ультразвуковые колебания, которыми и можно объяснить проникновение клинка, например, Эскалибура в твердые материалы, такие, как скальные породы или, по Мэлори, розовый мрамор. Вынуть клинок с помощью обычного физического усилия невозможно. Но возможно, что человек, знающий, как придать клинку определенной частоты колебания – т.е., обладающий тем самым тайным знанием! - сможет без труда вынуть клинок из камня.

Итак, можно предположить, что меч защитника кельтов Амвросия Аврелиана – легендарного Артура, превратившийся в памяти поколений в волшебный Эскалибур, имел булатный клинок. А почему бы и нет? Возможны различные пути появления на землях древних кельтов булатного клинка восточного происхождения, в том числе и как наследство римских легионеров, которые, несомненно, были знакомы с булатными клинками. Европейцы встретились с булатной сталью (Аристотель называет ее «ferrum candidum» - «белое железо») в походах Александра Македонского, и уже с тех пор знали, что  «белое железо» восточные купцы продают в виде круглых лепешек, разрезанных пополам и называемых «вутц»[12].

С римских времен центром оружейного производства на Востоке был Дамасск. Именно туда привозили вутцы из Индии, скорее всего, именно там и был разработан знаменитый способ имитации булата – узорчатая сталь, получившая позже, из-за сходства с узорами драгоценной ткани «дамаста», название дамасской. В отличии от настоящего литого булата, на клинке  дамасской стали, полученной при сваривании кузнечной сваркой в один кусок лент железа и твердой высокоуглеродистой стали, несмотря на все усилия кузнеца, узор всегда повторялся. Тем не менее, дамасские клинки обладали рядом так называемых «сверхсвойств», хотя им, конечно, было далеко до вутцклинков. О том, как тщательно иногда старались имитировать булатную сталь, свидетельствует один изготовленный японским мастером клинок, в котором было обнаружено около четырех миллионов (!) стальных проволочек микроскопического диаметра[13].

Производство дамасской стали было известно и в Европе с римских времен. Так, 90 мечей, найденные в Нидамском болоте в Дании в 1859-63гг. и датированные III  веком, имеют клинки из дамасской стали[14]. Судя по римским надписям, они были произведены в  мастерских центра Европы, находящихся под римским влиянием.  По данным археологических раскопок, в 9 веках на  Рейне, в государстве франков, существовали мастерские, снабжавшие дамасскими клинками Восточную Европу и страны Прибалтики. Данные о производстве дамасской стали в Северной Европе содержат даже древние эпосы: так, герой эстонского эпоса Калевипоэг обладал мечом, выкованным из семи сортов железа[15].  О том, что европейцы в раннее средневековье были прекрасно знакомы с дамасскими и булатными клинками, как и о том, насколько высоко они ценили их, свидетельствует письмо (ок. 523-526 гг.) короля остготов Теодориха Великого вождю гварнеров Тразамунду, с благодарностью за присланные мечи: «Мечи эти разрубают даже бронь и более дороги качеством железа, чем ценностью золота. Их полированная поверхность блестит в полосе так, что ясно отражает черты смотрящего, и блестящее железо обращается в своего рода зеркало для мужей. Лезвия выточены так равномерно остро, что можно подумать, что они вышли из плавки, а не выкованы из отдельных полос (последняя фраза говорит, возможно, о том, что Теодорих был знаком не только с дамасской, но и с литой булатной сталью, - М.Б.). В их выточенных прекрасными долами серединах, кажется, видишь мельчайший переплет червячков, столь разнородных оттенков, что чудится, будто светящийся металл пропитан разными красками… Ваше отечество так щедро наделено природой, что прославило вас: мечи, которые по своей красоте могли выйти только из мастерской Вулкана, с таким изяществом и искусством выработаны, что то, что исполнено рукой, кажется не изделием смертных людей, а божественным произведением»[16].

Не лишним, пожалуй, будет вспомнить и о другом знаменитом мече – Дюрандале. В «Песне о Роланде» содержатся прямые указания на то, что меч графа Роланда имел булатный клинок и обладал, соответственно, удивительными свойствами: “Пятнадцать он нанес ударов маврам,// И вот – копье на щепки разлетелось!// Тогда Роланд извлек свой Дюрандаль,// Пустил коня, Чернублия ударил //  И шлем рассек, каменьями покрытый, // Стальной шишак рассек и волоса,// Глаза рассек, лицо и грудь, и броню,// Спинной хребет, рассек седло златое – // В спине коня завяз булатный меч…”(XXVI, 4-12)[17].  Сцена поединка демонстрирует удивительные боевые качества булатного клинка Дюрандаля: перед ним бессильны и прославленные мавританские латы, надежность которых особо отмечена, кстати, в этом же произведении (“…тройные брони мавры надевают, // у всех щиты, мечи из крепкой стали, // а шлемы их – работы сарагосской…”, XXI, 1-3). И когда умирающий Роланд пытается разбить клинок Дюрандаля о камень, чтобы драгоценный меч не достался маврам, он не может его даже повредить: “ Роланд ударил меч о твердый камень, //  Летят куски гранита на траву, // И сталь звенит, но меч не зазубрился // И не разбит – от камня отскочил он. // И видит граф Роланд, что не под силу // Ему разбить булатный меч…”(L, 1-6).  Напомним, что в основе “Песни о Роланде (Chanson de Roland)”,   памятника французского героического эпоса XII века, лежит историческое событие: когда после безуспешной осады Сарагоссы в 778 году войска Карла Великого отступали на север через Пиренеи, арьергард франков во главе с племянником Карла, графом Роландом, попал в  Ронсенвальском ущелье в засаду, устроенную союзными маврам басками, и был почти полностью уничтожен. Так что легенды соседствуют в этой знаменитой поэме с историческими реалиями.

  Во все времена легенды сопровождали булатную сталь. Булатные клинки всегда были окружены мистическим ореолом, что неудивительно: это идеальный материал для холодного оружия. Сверхвойства булата придают клинку потрясающую воображение силу, и, даже будучи поврежденным в бою, булатный клинок становится еще более опасным. Судите сами: любые сколы повышают режущие свойства клинка, поскольку обнажают следующий пласт плотно сидящих в упругой матрице твердых составляющих - карбидов. На месте скола карбиды получают несколько иную направленность, нежели по остальному лезвию, и это еще более способствует тому, чтобы ломать клинок противника и наносить не заживляющиеся раны. Кровь, попадающая на булатный клинок, срабатывает как слабая кислота: происходит травление клинка – конечно, на микроуровне, - благодаря чему высвобождаются новые микропилы взамен несколько сглаженных старых. Таким образом, предания о том, что клинок «пьет кровь», никоим образом не лишены оснований. Кстати сказать, у японских самураев бытовало представление, что клинок остается неодухотворенным, пока не испробовал крови, и только проба «на живом мясе и костях» дает клинку дыхание жизни. Но проба на животном бесчестила клинок, поэтому самурай искал на пустынной дороге бездомного бедняка…[18] Булатное оружие, способное само по себе обновлять свои смертоносные свойства, было в глазах воина  не вещью, но неким волшебным  существом, обладающим внутренней мистической жизнью. В средневековой Японии искусство владения мечом считалось самым высоким из всех искусств, а сам меч выступал символом души самурая.

Производство знаменитых вутцев  всегда было тайным. Мы до сих пор не знаем точно, где именно и сколько было этих тайных мастерских, и почему на рубеже XVI – XVII веков прекратилось производство булатного материала. Немудрено, что подлинные булатные клинки стоили баснословно дорого и были доступны только представителям высшей знати. Весьма показательным здесь будет пример из истории дипломатических отношений России и Персии. Но прежде небольшое пояснение. В средние века одним из важнейших элементов посольского обычая были дары – большей частью ритуальные, наделенные особым символическим смыслом, но всегда исключительно богатые. Особенно желанным для многих государей было драгоценное оружие. На Руси с древних времен хорошо знали и высоко ценили «кизылбашские» (персидские) и «турские» (турецкие) клинки. В качестве наиболее ценных даров русским государям подносились персидские клинки без ножен и без рукоятей, несмонтированные – драгоценные булатные клинки. Согласно материалам описи Оружейной палаты, в 1664 году царю Алексею Михайловичу неким персидским купцом были преподнесены два булатных клинка без рукояти и ножен[19].  В 1675 году два подобных клинка в той же форме были преподнесены послом персидского шаха Магомедом Гуссейн-беком царю Феодору Алексеевичу, и еще один - купцом Магомедом-Шамси Магомедовым. Эти пять клинков великолепного коленчатого булата были созданы мастером по имени Раджаб-Али из Исфахана[20], все они находятся ныне в коллекции Государственной Оружейной палаты и не имеют аналогов в мировых собраниях. В глазах русских царей такие клинки были, пожалуй, главным сокровищем Персии и самым желанным подарком.

И здесь, пожалуй, будет уместным вспомнить еще раз о государственных регалиях. Если важнейшим материалом для регалий светских было, несомненно, золото, то для регалий воинских такую роль играл булат. Приведем несколько примеров:

·   булатный наконечник рогатины князя Тверского Бориса Александровича (сер. XV в., Государственная Оружейная палата) был одним из важнейших символов власти  в комплексе регалий Тверского княжества и одним из главных трофеев похода на Тверь  князя Московского Ивана III;

·   знаменитая “шапка-ерихонка”(1621г., мастер Никита Давыдов, Государственная Оружейная палата), изображение которой входило в Полный государственый герб Российской империи, - парадный шлем царя Михаила Алеексеевича, по последним исследованиям, выполнявший функцию воинского  венца русских царей[21], - имеет в основе колпак из иранского булата XIV в.;

·   сабля турецкой работы  с иранским булатным клинком, подаренная  царю Алексею Михайловичу стамбульскими купцами ( сер. XVIIв., Государственная Оружейная палата), входила в состав т.н. Большого наряда  - комплекса государственных регалий Российского царства. Этот список можно продолжать и далее.

Все приведенные примеры и рассуждения подтверждают особую роль булатной стали – уникального материала, имеющего комплекс свойств металлов и неметаллов: она сочетает прочность стеклянной нити с твердостью кристалла кварца, пластичностью смолы и упругостью резины. Именно булат – единственный из созданных человеком (или, скажем так, при участии человека) материал, имеющий структуру, характерную для природных конструкций, таких, как  стволы деревьев, кости и зубы людей и животных – т.е., композицию из сравнительно пластичного матричного материала и более твердых и прочных веществ, имеющих форму волокон. Уникальная структура булата образуется в ходе кристаллизации расплавленного в тигле металла – выращивания дендритных кристаллов. Этот материал р а с т е т – как дерево, “ось мироздания”, как живая костная ткань! Конечно, древние воины не могли знать особенностей тайного  производства вутцев.  Но, тем не менее, мы уже убедились, что булатное оружие в легендах и в обыденном сознании наделялось “дыханием жизни”. Живая сталь, вещество и существо одновременно, дар богов, оживший миф – вот что такое булатный клинок для наших предков.  Оружие  необыкновенной красоты и непревзойденных боевых свойств, оружие, породившее сказки и легенды, оружие высшей элиты всех времен и народов – вот что такое булатный клинок для нас.

 

М. Бандиленко