ИЛЬЯ МУРОМЕЦ,

Илья Муровец, Илья Мурович, Илья Муравлении, Илья Моров-лёнин, Ильюша, Ильюшка, Ильюшёнька, Ильюшунька, Илюха, Илёйко, Илёюшка, Елейка, Илья Иванович, Илья сын Иванович, Илья свет Иванович, Илья Иванов с ы н и др.— мифологизированный образ главного героя-богатыря русского былинного эпоса. Многие сюжеты, связанные с И.М., соединяются, контаминируются и складываются в былинный цикл. Он возглавляет всех русских богатырей и выступает как главный в троице наиболее знаменитых героев —И.М., Добрьтя Никитич, Алеша Попович. Именно он совершил наибольшее количество подвигов, что и дает ему право представительствовать за все русское богатырство и выступать от его имени перед князем Владимиром Красное Солнышко. В нем подчеркиваются сила, мужество, верность, надежность, трезвость, мудрость, опытность, справедливость, конструктивность многих его действий и даже известное миролюбие. Он один побивает всех врагов;

его подвиги — предостережение против набегов на Киев. Основной эпитет И.М. в былинах “старый”, “старой” (изображение седобородым стариком, едущим по полю на белом коне) подчеркивает сочетание уверенной силы, нравственного опыта, житейской мудрости.

Жизненный путь И.М. проработан в былинах наиболее подробно, вплоть до мифологизирования смерти (в ряде вариантов И.М., найдя клад и отдав его князю Владимиру, монастырям и церквам, сиротам, удаляется в киевские пещеры в “каменных горах” и там “окаменивает”, как и другие богатыри). В своей подвижнической жизни (на заставе богатырской, в чистом поле и в темных лесах по пути в Киев, в самом Киеве или Чернигове, на Святых горах) И.М. выступает или в одиночку, или в сообществе с другими богатырями. Родственные связи оттеснены, хотя изредка упоминаются родители И.М. (Иван Тимофеевич и Ефросинья Яковлевна) и даже его жена (баба Златыгорка); исключение составляют только дети И.М. — сын (Сокольник, Сокольничек, Подсокольничек) или дочь (поляница), с которыми связан особый сюжет — бой отца с сыном (или с дочерью), выступающим как незнакомый отцу богатырь-“нахвальщик” (ср. иранского Рустама и т. п.); в ходе поединка И.М. одолевает сына (или дочь) и собирается его убить, но в последний момент происходит узнавание; богатыри расходятся, но вскоре сын (или дочь) возвращается с тем, чтобы отомстить отцу за мать; победа на стороне И.М., убивающего противника. О “добогатырском” периоде жизни И.М. повествуют былины, посвященные его исцелению и двухэтапному получению силы. Родившись в городе Муроме, в селе Карачарове (по наиболее хрестоматийной версии), в крестьянской семье, И.М. от рождения “без рук, без ног”, и поэтому он тридцать лет сидел сиднем на печи. Недуг был чудесно излечен. В отсутствие родителей приходят “две калеки перехожи” (калики, убогие) и просят И.М. отворить ворота; он ссылается на свою болезнь, но, когда его попросили второй раз, “выставал Илья на резвы ноги” и впустил калик в дом;

они дают ему “чару питьица медвяного” или просят принести ключевой воды и выпить ее; следствием было то, что “богатырско его сердце разгорелось... и он услышал во себе силушку великую”. Калики предрекают И.М. богатырские деяния и то, что смерть ему “на бою не писана”, тем не менее они предостерегают его от боя со Святогором, Самсоном-богатырем, с родом Микуловым (Микулы Селяниновича) и с Вольгой Сеславичем (Волхом). После ухода калик И.М. идет на отцовское поле, прогоняет с него скот, огораживает поле. На коне отправляется он в Киев, ко двору князя Владимира. В чистом поле или на Святых горах он встречается со Святогором; происходит взаимная демонстрация силы, и оказывается, Святогор сильнее. Оба богатыря становятся крестовыми братьями, разъезжают по Святым горам, останавливаются у Святогора, где его жена безуспешно пытается соблазнить И.М. Умирая, Святогор передает И.М. свою силу. Получив эту “вторую” силу, И.М. становится подлинным богатырем. Первый подвиг был совершен им во время первой поездки в Киев, когда И.М. побеждает Соловья-разбойника. Ни змеиный шип, ни звериный рев не испугали И.М., каленой стрелой он поражает Соловья в правый глаз, привязывает его к седельной луке и везет в Киев. Просьбы жены Соловья отпустить ее мужа остаются втуне. Удивившись, что все Соловьи “во единой лик”, и услышав, что Соловей женит своих детей между собой, чтобы “Соловейкин род не переводился”, Илья “прирубил у Соловья всех детушек”. По пути в Киев он совершает и другие подвиги — очищает от вражеской “силушки великой” Чернигов, мостит мосты через реку Смородину. При дворе князя Владимира И.М. показывает Соловья, заставляя его шипеть по-змеиному, реветь по-звериному. После этого он убивает Соловья за его преступления. Вслед за этим первым богатырским подвигом следуют другие. В Киеве (а иногда в Царьграде) появляется Идолище поганое и приводит в ужас князя Владимира, требуя от него “поединщика и супротивничка”. И.М. идет на бой, но совершает просчет — не берет с собой булатной палицы, а берет саблю, которой не может убить Идолище (сам мотив ошибки И.М. перед ответственным испытанием достаточно характерен). В поединке И.М. убивает Идолище “шапкой земли греческой”. В варианте “Илья Мурович и чудище” действие происходит в Царьграде, куда “наехало проклятое чудишшо”, сковало царя Костянтина Атаульевича и княгиню Опраксею. Узнав об этом, И.М. спешит из Киева на помощь и в единоборстве поражает чудище. Особый цикл былин, посвящен теме борьбы И.М. с татарами. Калин-царь из орды Золотой земли подошел “со своею силою поганою” к Киеву, когда там не было богатырей; он посылает к князю Владимиру татарина с “ерлыками скорописчатыми”; тот требует у князя сдать Киев-град без бою. Внезапно приехавший И.М. узнает о беде и предлагает одарить Калина-царя тремя мисами — золота, серебра и жемчуга. И.М. вместе с князем, переодевшимся поваром, приходят с дарами к Калину-царю; И.М. требует, чтобы татары отошли от Киева, Калин-царь приказывает связать И.М. и “плюет Илье во ясны очи”. Тот освобождается от веревок, схватывает татарина за ноги “и зачал татарином помахивати: куда ли махнет — тут улицы лежат, куды отвернет — с переулками”. Калина же он “ударил о горюч камень, расшиб его в крохи”. Иногда вместо Калина-царя в этом сюжете выступает Батый Батыевич или Кудреванко, Бадан, Ковшей, Скурла. Другой цикл былин — встреча И.М. во время своих дальних поездок (в “Индею богатую”, в “Карелу проклятую”) с разбойниками, делящими награбленную казну и покушающимися убить И.М. Илья убивает “всех разбойников, сорок тысяч подорожников”. К циклу о поездках (“трех поездках” — традиционное эпическое число) И.М. относятся и былины об И.М. С Добрыней Никитичем на Соколе-корабле, кончающиеся тем, что И.М. поражает стрелой насмерть “турецкого пана” Салтана Салтановича. Впрочем, не всегда И.М. оказывается заодно с Добрыней Никитичем. Известен сюжет об их бое между собой: выйдя победителем, Добрыня сел “на белы груди” И.М. и перед тем, как его убить, спросил его имя. Узнав, что это И.М., он целует его, просит прощения и обменивается с ним нательными крестами. В заключение крестовые братья, навестив мать Добрыни, отправляются в Киев к князю Владимиру. Мифологический элемент сильно отступает на второй план в тех былинах позднего происхождения об И.М., где формируется сильно “социализированный” образ героя, который уже не совершает подвигов, но четко обнаруживает свою связь с городскими низами (“голи кабацкие”) и антагонизм по отношению к князю Владимиру. В сюжете ссоры И.М. с Владимиром он, из-за того что князь забыл пригласить его к себе “на почестей пир”, выстрелил “по большим церквам”, “по чудным крестам”, “по маковкам золоченым”, которые быши снесены в “царев кабак” и пропиты вместе с “голями кабацкими”. Наконец, князь Владимир замечает отсутствие И.М. на пиру и посылает Добрыню за ним. И.М. приходит только потому, что его позвал “крестовый брат” Добрыня, иначе выстрелом из лука в гридню он убил бы князя с княгинею. В другом варианте посаженному в “глубок погреб” по клевете целовальников И.М. помогает княгиня Апраксия, тайно кормя и поя его сорок дней. Когда же, узнав об отсутствии И.М., к Киеву подошел Калинцарь и потребовал сдать город, Апраксия признается мужу в обмане, тот выпускает И.М. на свободу и просит о помощи. И.М. говорит, что готов служить “за веру христианскую”, “за землю русскую”, “за стольние Киев-град”, “за вдов, за сирот, за бедных людей, за Апраксию”, но не “для собаки-то князя Владимира”. После этого И.М. побивает татар, предает смерти царя Калина, заставляет татар платить дань. Обойденный во время общего одаривания из-за интриг бояр, пытающихся оклеветать его перед князем Владимиром, ведет себя дерзко и даже буйно. В былинах более традиционного типа И.М., напротив, мудр, терпелив, настроен примирительно (он мирит поссорившихся Добрыню и Дуная, выступает примирителем в некоторых вариантах былины об Алеше Поповиче и сестре Збродовичей, в былине о Дюке Степановиче). В былинах о Сухмане и Даниле Ловчанине подчеркивается справедливость И.М.: не боясь последствий, он предостерегает князя Владимира от неверных действий.

Наиболее очевидная “историческая” локализация И.М. связывает его с северо-восточной Русью (Муром, село Карачарово), но для эпохи 11—12 вв., когда, видимо, сформировалось ядро сюжета об И.М. и произошла привязка его к Киеву и к кругу богатырей князя Владимира, характерна конкретность киевско-черниговско-брянских топографических указаний: Киев, Чернигов, Брянские леса, Моровийск или Моровск, Карачаево, Карачев(а), река Смородинная неподалеку от Карачева, на берегах которой находится старинное село Девятидубье (ср. девять дубов, на которых находился Соловей-разбойник), ср. там же Соловьев перевоз и т. п. Популярность образа И.М. в белорусских сказках, отличающихся большой архаичностью, также делает вероятным предположение о более ранней привязке И.М. к этому ареалу. Показательна белорусская сказка об Ильюшке, в которой очевиден ряд архаических черт мифа о змее и змееборстве. У старика и старухи (вариант: у коваля и ковалихи, ср. связь кузнеца со змеем и змееборчеством) рождается могучий, но “безногий” сын (ср. безногость как характерную черту змея). Получив чудесным образом излечение, он подобно хтоническим богатырям типа Горыни, Дубыни и Усьти вырывает дубы с корнями и бросает их в реку (Дунай, вариант:

Десна); запруженная на семь верст река выходит из берегов и грозит затопить весь свет (ср. мотив запру-жения Днепра порогами в связи с змееборческим сюжетом). Ильюшка обращается к Господу с просьбой дать ему столб до неба, чтобы он мог перевернуть землю “вверх ногами” (ср. сходный мотив в связи со Святогором, а также былинный сюжет, объединяющий Святогора и И. М. как братьев). Но, избавившись от хтонических черт, герой становится змееборцем. Отец-кузнец изготовляет для него булаву и далее начинается поединок между Ильюшкой и Змеем, скрывающим свою добычу за каменной стеной. Ильюшка побеждает Змея и женится на дочери короля (в другом варианте, единоборствуя со Змеем, он превращается в камень; ср. мотив перуновых камней, стрел, как превращенных детей Громовержца). После смерти богатырь Ильюшка становится святым Ильёй, который “заведует” громовой тучей. В этом случае образ богатыря Ильюшки контаминируется с Ильей-пророком как вариантом Громовержца, преследующим, в частности, Змея, нечистого и т. п. (мотив, хорошо известный и в белорусском мифологическом фольклоре — см. Перун — ив ряде поздних источников, ср. “Сказание о построении града Ярославля”, где Илья-пророк преследует лютого зверя, посланца Велеса). Этот сюжет, как и дальнейшие связи Ильи с Егорием-Юрием, святым Георгием (ср. также мотивы Ильи мокрого и Ильи сухого, связи его с Марией, Мореной, Огненной Марией и т. п.), позволяют рассматривать образ И.М. как одно из продолжений образа громовержца. Вместе с тем крестьянское происхождение И.М., расчистка им земли под поле, особая связь с матерью — сырой землей, освобождение богатств из-под власти “хтонического” противника сближает этот образ со святым Ильёй как покровителем плодородия.

Лит.: Пропп В. Я. Русский героический эпос. М., 1958; Илья Муромец. М.—Л., 1958.